В старом Китае врачи не лазили пациенту в рот, и не просили его раздеться до пояса. Такая беспардонность могла стоить эскулапу жизни, особенно, если дело касалось мандаринов и прочих цитрусовых. Врачу достаточно было руки больного, чтобы определить, какой болезнью он страдает, и назначить лечение. Вот так и Алеша Рублик «здоровье» любого механизма определял по одному ему известным приметам.

Бывало, подгонит шофер автомобиль к Алешиному крыльцу.

Алеша выйдет, закурит, предложенную ему цигарку, минуту послушает, как работает мотор, потом попросит поднять капот, и скажет коротко и ясно:

И действительно – оказывается, именно в этой хреновине все дело.

Алеша не знал устройство автомобиля, не мог усвоить, как называются его детали. Он не умел ни читать, ни писать – его отчислили из первого класса за полную неспособность к обучению. Он не мог запомнить собственную фамилию и свой адрес, но в автомобильной диагностике был гением.

Родители поначалу очень расстраивались – что за напасть такая, старшие дети были смышленые, а этот дурак дураком. Они показывали его врачам, возили в Москву к какому-то профессору, но тот сказал, что медицина бессильна.

Они успокоились только, когда у него в семнадцать лет вдруг открылась эта удивительная способность – определять причину «нездоровья» механизмов. С паршивой овцы, как говориться, хоть шерсти клок, хотя какой там клок – слезы одни.

Когда довольный владелец автомобиля спрашивал Алешу, сколько он ему должен за консультацию, тот улыбался своей дурацкой улыбкой и говорил:

За это его и прозвали Рубликом. И это прозвище так к нему прилипло, что многие даже думали, что это у него фамилия такая. А на самом деле его фамилия была Сдобников. У него на шее, на веревочке болталась дощечка, на которой так и было написано чернильным карандашом – Сдобников Алексей Кузьмич. Московская область, поселок Кирсановка, ул. Пушкина, д.3. Это мать ему нацепила дощечку, чтобы, если потеряется, его по этому адресу доставили домой или хотя бы дали знать, где искать, потому что Алеша не только не умел объяснить кто он такой, но и совершенно не ориентировался на местности.

Как-то мать послала его в магазин за маслом: в одну руку вложила деньги, а в другую записочку к продавщице: «Клава, отпусти ему бутылку постного масла и не забудь дать 3 руб. 40 коп. сдачи». Клава масло отпустила и сдачу дала, но только забыла вывести Алешу на улицу и показать, куда ему надо идти – хвост распустила перед дачником и забыла. А Рублик, не долго думая, попер напрямки через железнодорожные пути на шоссе. Так бы и ушел невесть куда, если бы как раз в это время не проезжал мимо знакомый шофер с автобазы. Алеша его как-то раз выручил, когда у него машина стала глохнуть на холостом ходу. Теперь шофер отплатил добром – посадил его в кабину и доставил к родному крыльцу.

Вообще Алеша любил кататься в машине. От езды у него дух захватывало - дома, огороды, деревья так весело бежали навстречу… Но мать не разрешала благодарным водителям доставлять ему это нехитрое удовольствие, еще завезут куда и оставят – беды не оберешься. И все равно не уберегла.

Приехал как-то к Алеше один грузин, вроде солидный человек, директор автобазы. Приехал на диковинном серебристом автомобиле, каких в поселке никогда не видали. Что-то у него с машиной не ладилось, вот ему и сказали: дескать, есть у нас тут один знахарь, может сходу определить неисправность.

Все семейство Сдобниковых с ног сбилось, разыскивая своего дурачка, спрашивали соседей, знакомых шоферов, дачников, кассиршу со станции, но никто ничего толком им так и не ответил. Заявили в милицию, старший брат даже ездил в Москву давать объявление в газету, но все без толку – Алеша как в воду канул.

А тем временем Рублик катил на юг со скоростью 120 километров в час и горя не знал. Дома, огороды, деревья так весело бежали навстречу, что дух захватывало…

Директор обращался с ним как с ребенком, похлопывал по плечу, кормил на стоянках шашлыками и печеньем, смеялся и говорил:

Так они ехали, коротая время за едой и разговорами, и день и два, а на третий день на горизонте появились горы, и Алеше стало не до разговоров, потому что он испугался. Ему казалось, что земля на что-то разозлилась и встала дыбом, и что это он разозлил землю, потому что без спроса покинул родной дом. Он всхдипывал, а директор гладил его по голове, и что-то говорил ему по-грузински, отчего на душе и Алеши становилось легче, и горы уже не казались такими хищными.

Ровно три года и семь месяцев прожил Рублик в городе Зугдиди, и можно сказать, что это были самые лучшие годы его жизни. Нодар Константинович, так звали директора автобазы, хотя Алеша, никак не мог запомнить его имени и отчества, и называл его по-свойски – шеф, оказался человеком слова.

Перво-наперво шеф сжег дощечку с именем и адресом своего подопечного, и выправил ему паспорт на имя Алексея Ситникова. Потом зачислил его в штат, правда, не на должность механика, а чернорабочим. Впрочем, какое это имело значение - Алеше и зарплаты чернорабочего с лихвой хватало, чтобы заплатить хозяйке за квартиру и за еду, а больше и не на что было тратить деньги.

Шеф определил Алешу жить к пожилой немногословной женщине. Она никогда не спрашивала его про прошлую жизнь, зато, как все грузинки, хорошо готовила, так что Рублик вскоре округлился и порозовел.

Вообще грузины оказались очень добрыми и отзывчивыми людьми, никто здесь не называл Алешу ублюдком или дегенератом, хотя, по сути, он таковым и был. Все ему улыбались, дружески похлопывали по плечу, угощали фруктами и чурчхелой. Для них он был просто чудак, как все русские, ну может быть немного чудаковатее других, но это ведь не повод для того, чтобы унижать человека.

И на работе Алеше нравилось, хотя он и не понимал, зачем его здесь держали, но ведь если б ему платили за то, что он не понимает, во всей Грузии не хватило бы денег на его зарплату. Каждое утро кто-нибудь из шоферов подъезжал к его дому и он, умытый и позавтракавший, в чистеньком комбинезоне, выскакивал на крыльцо.

На автобазе у него было не много работы. Все его обязанности сводились к «утреннему обходу». Механики по очереди заводили машины, а Алеша слушал и ставил диагноз каждому механизму. Остальное время он проводил во дворе в обществе жирного кота Власа. О родном доме он почти не вспоминал, разве что иногда зимой, когда выпадал снег.

Так он и жил бы еще долгие годы, сытно и безмятежно, совсем как его полосатый друг Влас, но вот в Грузию пришли новые времена, и судьба Рублика опять стала дыбом, как те горы, которых он когда-то испугался. Нодар Константинович хотел приватизировать автобазу, но у него оказались могущественные соперники, которым автобаза тоже была позарез нужна. Шефа застрелили, когда он обрезал розы в собственном саду. Какая чудесная смерть – он упал на траву, с огромной охапкой цветов в руках, и наверно сразу отправился на небо. Впрочем, Алеше от этого легче не стало, новые хозяева автобазы решили закупить новое диагностическое оборудование, а заодно и избавиться от лишних людей. Алешу уволили. Несколько месяцев он сидел без работы, но каждое утро умытый и позавтракавший, в чистеньком комбинезоне он выходил к калитке, и здоровался с проезжавшими мимо шоферами.

Они ему:

А он им:

Наконец, один знакомый водитель, который купил старый автобус и возил на нем в Москву челноков, позвал рублика ездить с ним. Автобус был допотопный, все время в нем что-то ломалось, вот хозяин и решил возить с собой «передвижную диагностику», благо это почти ничего не будет стоить.

Такая работа Алеше тоже пришлась по душе – два дня туда, день в Москве и два дня обратно. Столько всего интересного попадалось в дороге. Раз встретилась машина, которая везла лошадей. В другой раз прямо на глазах столкнулись сразу шесть машин. Водители и пассажиры высыпали из них и громко кричали друг на друга, размахивали руками. А в Москве, на площадях ставили высокие деревья, украшенные блестящими шарами и разноцветными лампочками. Алеша хотел посмотреть поближе, но хозяин разрешал ему выходить из автобуса только в туалет и только в его сопровождении.

Как-то раз они выехали из Москвы, и тут водитель вспомнил, что забыл купить батарейки для приемника. Он остановил автобус и спросил первого попавшегося пешехода, где тут можно купить батарейки, тот сказал ему, что хозяйственный магазин есть в поселке – первый поворот направо, за переездом.

У Алеши была хорошая зрительная память. Он не мог связать то или иное место, где он бывал в какую-то систему, оттого и мог заблудиться в двух шагах от дома, но он хорошо помнил места, где бывал. Вот и на сей раз, он вспомнил, что здесь он уже бывал и даже неоднократно. Вот хозяйственный магазин, а напротив палатка с надписью «Продукты» и вечно закрытый газетный киоск. Определенно он здесь уже когда-то бывал.

Какая-то неодолимая сила заставила Алешу, вопреки запрету выйти из автобуса. Да, он определенно здесь бывал прежде. Вот хозяйственный, а на той стороне остановка автобуса, вечно закрытый газетный киоск, палатка с надписью «Продукты»…

У палатки стояла женщина в зеленом пальто и пуховом платке с хозяйственной сумкой в руках и пристально смотрела на него.

Рублик шагнул ей навстречу и тут же получил жесточайший удар, от которого от которого он мгновенно потерял сознание, отлетел на несколько метров и распластался посреди дороги.

Шоферы машины, которая его сбила, к великой досаде родственников пострадавшего, которые хотели содрать с него тысяч пять компенсации, признали невиноватым. Рублик внезапно выскочил из-за стоявшего на обочине автобуса, он не мог его видеть. Хорошо еще, что скорость была небольшая оттого и травма оказалась не слишком серьезной – несколько ушибов тела, сотрясение мозга. В общем, можно сказать, что парень легко отделался, полежал неделю в больнице и оклемался.

Родители и брат с сестрой очень радовались, что Рублик вернулся. Отец с матерью ушли на пенсию. Они были еще не старые и могли бы еще поработать, но дела для них в поселке не нашлось, а ездить в город, чтобы мыть подъезды или сторожить стройку – себе дороже. Сестра вышла замуж и уехала на Урал, а брат летом перебивался случайными заработками у дачников, а в остальное время сидел у телевизора и ругал власть. Ах, как пригодились бы им сейчас Алешины рублики.

Дебют назначили на субботу. Ровно в полдень один из новых дачников подогнал к Алешиному крыльцу свой черный «бентли». Рублик вышел в своем уже порядком потрепанном, но чистеньком комбинезоне в сопровождении отца и брата, и это было очень похоже на выход профессора с ассистентами. «Профессор» ответил своим «ага» на приветствие клиента и положил руку на капот, потом почесал в затылке и опять положил руку на капот, и так несколько раз, но ничего не почувствовал, ровным счетом ничего. Дар определять неисправности механизмов по слуху и вибрации покинул бедного Алешу рублика так же внезапно, как и появился.