Биологи научились из одной единственной клетки клонировать организм, экстрасенсы по фотографии могут определить, жив человек или нет, и где он в настоящий момент находится. Подумаешь, важность какая, а восстановить жизнь человека только по его имени и фамилии, слабо?

Вот я недавно был на кладбище и на одном из надгробий увидел надпись УЛЬЯНА ЛАДОШКИНА. Я даже не обратил внимания на годы жизни, да какое это имеет значение, просто жила была в подмосковном поселке Ульяна Ладошкина, милая тихая девочка, симпатичная мечтательная девушка, честная трудолюбивая женщина, добрая чистоплотная старушка. Человек с такой фамилией просто не может быть ни святым, ни негодяем. Не будем описывать ее жизнь в натуральную величину, что нам до тихой девочки, мало ли их на свете. А вот девушка Ладошкина это уже интересней.

Итак, жила была девушка Ульяна, не красотка и не уродина, не семи пядей во лбу, но и не дура набитая. Ходила Ульяна в школу, помогала матери по хозяйству, со всеми была ровная – дружить особо ни с кем не дружила, но и учителя и одноклассники относились к ней хорошо, потому что не задавалась и не унижалась. К чтению у нее охоты не было, а любила она, когда уроки были выучены и все по дому переделано, посидеть на крыльце и помечтать о своем, как говориться, о девичьем.

Отец у нее, скорей всего, был банщиком, по праздникам, конечно, выпивал, но мужик был хороший – хозяйственный. Для постоянных клиентов у него всегда находились крахмальные простыни и вобла к пиву, а потому и чаевые не переводились. Деньги всегда приносил домой, ну, кружку пива когда с гардеробщиком выпьет, а так – все домой. Дочку любил баловать гостинцами, купит, бывало, пастилы или сто грамм тянучек и несет дочке.

- Ну-ка, кто у нас тут умница?

Умер он от разрыва сердца, когда узнал, что дочь беременна неизвестно от кого.

Мать, конечно, тоже переживала, но женщины как-то легче переносят такие ситуации, ее больше беспокоило, что семья осталась без кормильца. Она работала швеей в ателье верхней одежды, а это совсем небольшие деньги – на двоих не хватит, а тут еще ребенок.

Девочка у Ульяны родилась в мае и была она как цветы сирени, и как майское небо, и как щебет птиц ранним утром. В общем, никогда еще никто не видел такого красивого ребенка. Можно было подумать, что отцом ее был ангел, когда бы не складской сторож Поливанов, который рассказывал, что несколько раз видел Ульяну по ночам с каким-то блондинчиком.

Мать, конечно, допытывалась, с кем ее дочь прижила ребенка, но та в ответ только пожимала плечами, дескать, не возьму в толк, о чем это ты. Но когда мать увидела внучку, ей уже было все равно, чье семя попало в лоно ее дочери, и при каких обстоятельствах это произошло. Она просто стала брать дополнительную работу на дом, вскопала участок за огородами и посадила картошку. Ульяна тоже не сидела, сложа руки – помогала матери шить, брала белье в стирку у дачников. На жизнь хватало, а большего им и не требовалось. Обе женщины и мать, и дочь не могли налюбоваться на ребенка, ведь такой красивой девочки свет еще не знал.

Но вот однажды к ним пришли соседки. Три женщины, три умудренные жизнью матроны, которые прослышали о том, что у соседей родился необыкновенно красивый ребенок, и пришли посмотреть так ли это на самом деле. Они были как корни старой ивы у обрыва над рекой, серые и кряжистые.

Они молча прошли в комнатушку, где стояла детская кроватка с балдахином из марли от сквозняков и комаров, оставив в прихожей три узелка с детским тряпьем, завалявшемся в сундуках после выросших внуков.

У колыбели старухи долго стояли молча и качали головами. Наконец, одна из них вздохнула:

 -Господи, на все твоя воля.

Другая утерла кулаком слезу.

А третья сказала:

-Надо, чтобы у ребенка был отец.

После этого Ульяна затосковала. Каждую субботу она надевала свое лучшее платье, лаковые туфли, которые ей подарили родители в день окончания школы, и шла на станцию к первой электричке. В толпе приехавших она выбирала самого красивого мужчину, легонько брала его за рукав и говорила тихо, почти шепотом:

-Простите, не хотели бы вы быть отцом самого красивого на свете ребенка?

Большинство просто шарахались от нее, некоторые – отшучивались. Самые рисковые, что не прочь были закрутить романчик выходного дня с чокнутой, но миловидной девушкой, шли к ней домой, но, когда видели ребенка прекрасного, как цвет яблони, как голубое небо, как щебет птиц майским утром, пугались и старались побыстрее смыться. Но однажды из поезда вышел молодой азербайджанец по имени Вагиф. Он приехал в гости на дачу к дяде, который был директором овощного магазина. У Вагифа никого не было кроме этого дяди и старой матери, которая осталась в Баку. В чемодане у него были гостинцы: фрукты, гранатовый соус, домашняя пастила. Дома он не мог найти работу, а в Москве, говорят, можно было неплохо устроиться, особенно, если иметь руку. Мать написала брату, тот ответил: пусть приезжает.

В дороге его не оставляло ощущение, что с ним обязательно должно произойти что-то необычное, поэтому он не удивился, когда на станции, откуда надо было ехать на автобусе до дядиной дачи, к нему подошла миловидная девушка и робко спросила:

-Простите, не хотели бы вы стать отцом самого красивого на свете ребенка?

-Конечно, - сказал он, - кто может от этого отказаться.

И они пошли к ней домой. По дороге девушка молчала и только улыбалась, когда он рассказывал, как надо выбирать арбуз на рынке. Войдя в дом он вежливо поздоровался с матерью девушки, вынул из чемодана кисть винограда, три граната, несколько абрикосов и положил на стол. Но Ульяна взяла его за руку и повела к ребенку. Он взглянул на него и остолбенел. Эта девочка была так хороша, что ни одна Шахерезада не в состоянии была бы описать ее красоту.

-Ну, вот, - сказала Ульяна, - теперь вы не хотели бы быть ее отцом.

-Да, - ответил Вагиф дрожащим голосом, и пошел доставать из чемодана остальные гостинцы.

Но Ульяна решительно закрыла чемодан, и легонько подтолкнула его к выходу.

-А теперь, пожалуйста, уходите.

Ошеломленный парень, послушно взял чемодан и ушел.

-Что же ты наделала, - сказала мать. – Зачем ты его выгнала? Такой хороший человек, видать добрый хоть и не русский… У ребенка должен быть отец.

-Знаю, - ответила Ульяна, - Вот теперь можно считать, что он у него был.

Другие страницы дневника